Обман. Онлайн чтение книги Обман Николай Лесков. Обман Лесков н обман читать краткое содержание

Как часто злые языки, пустые домыслы и нелепые выдумки превращают человека в чудовище, коим тот на деле не является. До чего могут довести фантазия и злословие? Об этом нас заставляет задуматься рассказ Н. С. Лескова «Пугало», написанный в 1885 году и опубликованный в журнале «Задушевное слово». Здесь мы опишем сюжет и основные события из книги, а анализ произведения вы найдете .

(591 слово) Детство рассказчика проходит в Орле. Каждый день он видит картины жестокой армейской жизни, которые пугают его. Престарелая няня Мария Борисовна водит ребёнка на берег реки, туда, где маленькие дети ловят рыбёшку. Эта рыба, как и своеобразная рыбалка малышей, тянула рассказчика к свободе, которая, по доводам няни, была бы ему доступна лишь в деревне. Радости мальчика не было границ, когда его благородные родители приобрели именьице в Кромском уезде, куда вся семья и переехала.

В деревне мальчик заводит множество знакомств. Старый мельник, дедушка Илья, стал и главным другом, и наставником. Он верил в водяного, с которым имел «близкое соотношение», и в домового, и в лешего, и в кикимору. Дедушка Илья открывал для городского мальчика другой мир, полный сказочных фантазий. Все герои становились настолько реальны, что стали пугать ребёнка. В особенности боялся он чародея Селивана, который имел власть над всем краем.

«Пустой дворник» Селиван — кромский мещанин, который рано осиротел. С детства он продавал калачи, зарабатывая себе на жизнь. Но люди его побаивались, потому что на лице у паренька была красная метинка. Говорили: «бог плута метит», ждали от него подвоха. А в то время в Кромы пришёл «отслуживший палач» с дочерью. И его люди принимать не хотели, отовсюду прогоняли. Старик палач помер, и девочка осталась одна. Про неё все забыли, она пропала. А вместе с ней исчез и Селиван. Герой ничего с собой не унёс, даже оставил все деньги, вырученные за калачи. Только через три года узнали, что бродяжка Селиван спас купца, а тот ему в благодарность отдал в аренду пустой двор на развилье.

Он поселился на дворе со своей калекой женой, которая не выходила из дома.

Много времени прошло, а Селиван исправно платил аренду, хотя на его двор никто не заезжал. Жил бедно, но не голодал. Стали ходить слухи, что связался он с нечистой силой - продал душу дьяволу, а тот приводил заплутавших странников на двор. Но назад никто не возвращался.

Все смотрели на Селивана, как страшное пугало.

Снова вспомнили про Селивана, когда вблизи его двора замёрз мужик Николай. Стали припоминать и старые проделки. Окрестные люди мстили ему за колдовство.

Мальчик не верит всему тому, что говорят про Селивана люди. Он считает, что подружится с ним. Он ждёт не дождётся, когда столкнётся с чародеем. Однажды все собрались пройти тот страшный лес и пленить Селивана. В лесу все испугались и убежали, а детей оставили на произвол судьбы. Надвигалась гроза, дороги домой никто не знал. Увидав в кустах страшное лицо мужика, мальчик со своим маленьким братиком в испуге побежали. Добежав до ручья, который был велик для детей, они в оцепенении стояли под дождём. И вдруг крепкие руки подхватили ребятишек. Селиван (а это был именно он) вынес детей на своих плечах к самой усадьбе. После этого случая, дворовые ополчились на Селивана ещё больше, утверждая, что это именно он всё подстроил.

Однажды экипаж, в котором был рассказчик с тёткой, накрывает метель. Доехать до дома невозможно. Судьба привела путников прямиком на селиванов двор. Страшно было ночевать у Селивана, да ещё тётушка везла с собой шкатулку с большой суммой денег. Но делать было нечего. Никто ночь не мог сомкнуть глаз, кроме мальчиков. Все беспокоились за шкатулку. Утром, не скрывая ужаса, весь экипаж поспешно отправился в дорогу.

Дома спохватились - шкатулки нет. Стали наговаривать на Селивана, как вдруг он сам принёс пропажу и даже не взял положенного вознаграждения. После того случая к герою стали относиться с уважением. Тётушка предложила ему постоялый двор в своём новом имении.

Через несколько лет, уже после смерти Селивана, тётушка открыла тайну бывшего «пустого дворника». Пожалев маленькую сиротку, дочь палача, он скрывал её от посторонних глаз, зная, что злые языки не дадут ей житья из-за прошлого ее отца.

Военный в увольнении ехал в поезде и что бы скоротать время решил рассказать проводникам своим историю.Собственно из-за этой истории он и ушел в отставку. Даже через несколько лет вспоминая эту историю его “бросает в дрожь”.

Начиналось все вполне обычно.Их полк был поселен в одном из румынских селений.Военные начали ходить к помещику местному.В карты поиграть, да алкоголь попить.Ну и пусть бы с ним только помещик за эти похождения брал деньги с них и в карты обыгрывал.

А наш рассказчик решил договориться о встрече с женой хозяина, но жена требовала за встречу денег.Но даже когда в следующий раз цену удалось уменьшить она все равно оказалась слишком непосильной для молодых парней.

Помогла необычайная случайность. Однажды сюда приехал чиновник какой-никакой. Увидав эту красавицу, он устроил небольшое представления.В итоге разузнал что красавица становится доступней если пожертвовать денег.

Один сослуживец рассказчика и одновременно фанат жены даже застрелился узнав это.Наш герой узнав что скоро полк их переставят в другие места решил отомстить.Одолжил у хозяина нужную сумму денег под предлогом “для карточной игры”, и пришел к красавице, отдав ей эти деньги.

Когда же хозяин попросил вернуть долг то герой сказал что уже вернул его жене.

А как оказалось на самом деле хозяин усадьбы – не хозяин, а карточный мошенник, красавицу жену наняли из ближайшей таверны.

А вот настоящие хозяева оказывается все это время были в стороне и за всем этим наблюдали.

Картинка или рисунок Обман

Другие пересказы и отзывы для читательского дневника

• Краткое содержание Чехов Вишневый сад кратко и по действиям

  События пьесы разворачиваются весной в 1904 году. Любовь Андреевна Раневская с дочерью, служанкой и лакеем возвращаются на Родину

• Краткое содержание Брэдбери Марсианские хроники

  «Марсианские хроники» – роман с разными действующими лицами, рассказчиками, растянутый в хронологии и разбитый на главы-рассказы. Действие начинается в январе 1999 года. Ракетное лето в США – стартует первая экспедиция на Марс.

• Краткое содержание Голем Густав Майринк

  Роман повествует о необычных приключениях главного героя, который случайно перепутал свою шляпу со шляпой некоего Атанасиуса Перната. Тот жил в Праге и был реставратором и резчиком камня

Геша Черемыш – пятиклассник – пришел учиться в новую школу. Чтобы быть в центре внимания, мальчик решил выдать себя за младшего брата летчика-героя Климентия Черемыша.

• Краткое содержание Сто лет одиночества Маркес Габриэль

  100 лет одиночества повествует, в большей мере, об истории одного, скажем, населенного пункта. За эти сто лет он основан, развивается, переживает периоды расцвета и упадка, становится то городом, то поселком... люди меняются

Николай Лесков

Смоковница отметает пупы своя от ветра велика.

Глава первая

Под самое Рождество мы ехали на юг и, сидя в вагоне, рассуждали о тех современных вопросах, которые дают много материала для разговора и в то же время требуют скорого решения. Говорили о слабости русских характеров, о недостатке твердости в некоторых органах власти, о классицизме и о евреях. Более всего прилагали забот к тому, чтобы усилить власть и вывести в расход евреев, если невозможно их исправить и довести, по крайней мере, хотя до известной высоты нашего собственного нравственного уровня. Дело, однако, выходило не радостно: никто из нас не видел никаких средств распорядиться властию, или достигнуть того, чтобы все, рожденные в еврействе, опять вошли в утробы и снова родились совсем с иными натурами.

– А в самой вещи, – как это сделать?

– Да никак не сделаешь.

И мы безотрадно поникли головами.

Компания у нас была хорошая, – люди скромные и несомненно основательные.

Самым замечательным лицом в числе пассажиров, по всей справедливости, надо было считать одного отставного военного. Это был старик атлетического сложения. Чин его был неизвестен, потому что из всей боевой амуниции у него уцелела одна фуражка, а все прочее было заменено вещами статского издания. Старик был беловолос, как Нестор, и крепок мышцами, как Сампсон, которого еще не остригла Далила. В крупных чертах его смуглого лица преобладало твердое и определительное выражение и решимость. Без всякого сомнения это был характер положительный и притом – убежденный практик. Такие люди не вздор в наше время, да и ни в какое иное время они не бывают вздором.

Старец все делал умно, отчетливо и с соображением; он вошел в вагон раньше всех других и потому выбрал себе наилучшее место, к которому искусно присоединил еще два соседние места и твердо удержал их за собою посредством мaстерской, очевидно заранее обдуманной, раскладки своих дорожных вещей. Он имел при себе целые три подушки очень больших размеров. Эти подушки сами по себе уже составляли добрый багаж на одно лицо, но они были так хорошо гарнированы, как будто каждая из них принадлежала отдельному пассажиру: одна из подушек была в синем кубовом ситце с желтыми незабудками, – такие чаще всего бывают у путников из сельского духовенства; другая – в красном кумаче, что в большом употреблении по купечеству, а третья – в толстом полосатом тике – это уже настоящая штабс-капитанская. Пассажир, очевидно, не искал ансамбля, а искал чего-то более существенного, – именно приспособительности к другим гораздо более серьезным и существенным целям.

Три разношерстные подушки могли кого угодно ввести в обман, что занятые ими места принадлежат трем разным лицам, а предусмотрительному путешественнику этого только и требовалось.

Кроме того, мастерски заделанные подушки имели не совсем одно то простое название, какое можно было придать им по первому на них взгляду. Подушка в полосатом была собственно чемодан и погребец и на этом основании она пользовалась преимущественным перед другими вниманием своего владельца. Он поместил ее vis-а-vis перед собою, и как только поезд отвалил от амбаркадера – тотчас же облегчил и поослабил ее, расстегнув для того у ее наволочки белые костяные пуговицы. Из пространного отверстия, которое теперь образовалось, он начал вынимать разнокалиберные, чисто и ловко завернутые сверточки, в которых оказались сыр, икра, колбаса, сайки, антоновские яблоки и ржевская пастила. Всего веселее выглянула на свет хрустальная фляжка, в которой находилась удивительно приятного фиолетового цвета жидкость с известною старинною надписью: «Ея же и монаси приемлят». Густой аметистовый цвет жидкости был превосходный, и вкус, вероятно, соответствовал чистоте и приятности цвета. Знатоки дела уверяют, будто это никогда одно с другим не расходится.

Во все время, пока прочие пассажиры спорили о жидах, об отечестве, об измельчании характеров и о том, как мы «во всем сами себе напортили», и, – вообще занимались «оздоровлением корней» – беловласый богатырь сохранял величавое спокойствие. Он держал себя, как человек, который знает, когда ему придет время сказать свое слово, а пока – он просто кушал разложенную им на полосатой подушке провизию и выпил три или четыре рюмки той аппетитной влаги «Ея же и монаси приемлят». Во все это время он не проронил ни одного звука. Но зато, когда у него все это важнейшее дело было окончено как следует, и когда весь буфет был им снова тщательно убран, – он щелкнул складным ножом и закурил с собственной спички невероятно толстую, самодельную папиросу, потом вдруг заговорил и сразу завладел всеобщим вниманием.

Говорил он громко, внушительно и смело, так что никто не думал ему возражать или противоречить, а, главное, он ввел в беседу живой общезанимательный любовный элемент, к которому политика и цензура нравов примешивалась только слегка, левою стороною, не докучая и не портя живых приключений мимо протекшей жизни.

Глава вторая

Он начал речь свою очень деликатно, – каким-то чрезвычайно приятным и в своем роде даже красивым обращением к пребывающему здесь «обществу», а потом и перешел прямо к предмету давних и ныне столь обыденных суждений.

– Видите ли, – сказал он, – мне все это, о чем вы говорили, не только не чуждо, но даже, вернее сказать, очень знакомо. Мне, как видите, уже не мало лет, – я много жил и могу сказать – много видел. Все, что вы говорите про жидов и поляков, – это все правда, но все это идет от нашей собственной русской, глупой деликатности; все хотим всех деликатней быть. Чужим мирволим, а своих давим. Мне это, к сожалению, очень известно и даже больше того, чем известно: я это испытал на самом себе-с, но вы напрасно думаете, что это только теперь настало: это давно завелось и напоминает мне одну роковую историю. Я положим, не принадлежу к прекрасному полу, к которому принадлежала Шехеразада, однако я тоже очень бы мог позанять иного султана не пустыми рассказами. Жидов я очень знаю, потому что живу в этих краях и здесь постоянно их вижу, да и в прежнее время, когда еще в военной службе служил, и когда по роковому случаю городничим был, так не мало с ними повозился. Случалось у них и деньги занимать, случалось и за пейсы их трепать и в шею выталкивать, всего приводил бог, – особенно когда жид придет за процентами, а заплатить нечем. Но бывало, что я и хлеб-соль с ними водил, и на свадьбах у них бывал, и мацу, и гугель, и аманово ухо у них ел, а к чаю их булки с чернушкой и теперь предпочитаю непропеченной сайке, но того, что с ними теперь хотят сделать, – этого я не понимаю. Нынче о них везде говорят и даже в газетах пишут… Из-за чего это? У нас, бывало, просто хватишь его чубуком по спине, а если он очень дерзкий, то клюквой в него выстрелишь, – он и бежит. И жид большего не стоит, а выводить его совсем в расход не надо, потому что при случае жид бывает человек полезный.

Название произведения: Сказ о тульском косом Левше и стальной блохе (Левша).

Год написания: 1881

Жанр произведения: сказ, повесть

Главные герои: Левша - оружейник, Платов - донский казак, Николай I - государь.

Сюжет

Будучи с визитом в Англии Александр I увидел блоху, умеющую танцевать. Он ее купил. Когда на трон взошел Николай I, блоха была найдена в вещах покойного. Платов объяснил государю, что это за блоха. Он восхитился европейскими механиками, но заявил, что наши способны на большее. Император решил доказать превосходство России, поэтому поручил Платову найти мастера из Тулы. Оружейник по прозвищу «Левша» со своей командой сумел подковать блоху. Его отправили в Англию, показать свою работу. Местные просили остаться Левшу, но тот отказался. А закончился рассказ трагично. По дороге домой Левша и полшкипер поспорили, кто кого перепьет. В итоге отравившись алкоголем оружейник умер, даже не получив необходимой помощи.

Вывод (мое мнение)

Это уникальный рассказ. И по сей день талантливых людей из народа величают левшой. Фраза «подковать блоху» активно используется для описания тонкой и щепетильной работы. Лесков побуждает восхищаться отдельно взятыми людьми, независимо от происхождения. Каждый человек может внести вклад в прославлении родных краев. Трудолюбие и талант должны вызывать восхищение.

Смоковница отметает пупы своя от ветра велика.

Глава первая

Под самое Рождество мы ехали на юг и, сидя в вагоне, рассуждали о тех современных вопросах, которые дают много материала для разговора и в то же время требуют скорого решения. Говорили о слабости русских характеров, о недостатке твердости в некоторых органах власти, о классицизме и о евреях. Более всего прилагали забот к тому, чтобы усилить власть и вывести в расход евреев, если невозможно их исправить и довести, по крайней мере, хотя до известной высоты нашего собственного нравственного уровня. Дело, однако, выходило не радостно: никто из нас не видел никаких средств распорядиться властию, или достигнуть того, чтобы все, рожденные в еврействе, опять вошли в утробы и снова родились совсем с иными натурами.

– А в самой вещи, – как это сделать?

– Да никак не сделаешь.

И мы безотрадно поникли головами.

Компания у нас была хорошая, – люди скромные и несомненно основательные.

Самым замечательным лицом в числе пассажиров, по всей справедливости, надо было считать одного отставного военного. Это был старик атлетического сложения. Чин его был неизвестен, потому что из всей боевой амуниции у него уцелела одна фуражка, а все прочее было заменено вещами статского издания. Старик был беловолос, как Нестор, и крепок мышцами, как Сампсон, которого еще не остригла Далила. В крупных чертах его смуглого лица преобладало твердое и определительное выражение и решимость. Без всякого сомнения это был характер положительный и притом – убежденный практик. Такие люди не вздор в наше время, да и ни в какое иное время они не бывают вздором.

Старец все делал умно, отчетливо и с соображением; он вошел в вагон раньше всех других и потому выбрал себе наилучшее место, к которому искусно присоединил еще два соседние места и твердо удержал их за собою посредством мaстерской, очевидно заранее обдуманной, раскладки своих дорожных вещей. Он имел при себе целые три подушки очень больших размеров. Эти подушки сами по себе уже составляли добрый багаж на одно лицо, но они были так хорошо гарнированы, как будто каждая из них принадлежала отдельному пассажиру: одна из подушек была в синем кубовом ситце с желтыми незабудками, – такие чаще всего бывают у путников из сельского духовенства; другая – в красном кумаче, что в большом употреблении по купечеству, а третья – в толстом полосатом тике – это уже настоящая штабс-капитанская. Пассажир, очевидно, не искал ансамбля, а искал чего-то более существенного, – именно приспособительности к другим гораздо более серьезным и существенным целям.

Три разношерстные подушки могли кого угодно ввести в обман, что занятые ими места принадлежат трем разным лицам, а предусмотрительному путешественнику этого только и требовалось.

Кроме того, мастерски заделанные подушки имели не совсем одно то простое название, какое можно было придать им по первому на них взгляду. Подушка в полосатом была собственно чемодан и погребец и на этом основании она пользовалась преимущественным перед другими вниманием своего владельца. Он поместил ее vis-а-vis перед собою, и как только поезд отвалил от амбаркадера – тотчас же облегчил и поослабил ее, расстегнув для того у ее наволочки белые костяные пуговицы. Из пространного отверстия, которое теперь образовалось, он начал вынимать разнокалиберные, чисто и ловко завернутые сверточки, в которых оказались сыр, икра, колбаса, сайки, антоновские яблоки и ржевская пастила. Всего веселее выглянула на свет хрустальная фляжка, в которой находилась удивительно приятного фиолетового цвета жидкость с известною старинною надписью: «Ея же и монаси приемлят». Густой аметистовый цвет жидкости был превосходный, и вкус, вероятно, соответствовал чистоте и приятности цвета. Знатоки дела уверяют, будто это никогда одно с другим не расходится.

Во все время, пока прочие пассажиры спорили о жидах, об отечестве, об измельчании характеров и о том, как мы «во всем сами себе напортили», и, – вообще занимались «оздоровлением корней» – беловласый богатырь сохранял величавое спокойствие. Он держал себя, как человек, который знает, когда ему придет время сказать свое слово, а пока – он просто кушал разложенную им на полосатой подушке провизию и выпил три или четыре рюмки той аппетитной влаги «Ея же и монаси приемлят». Во все это время он не проронил ни одного звука. Но зато, когда у него все это важнейшее дело было окончено как следует, и когда весь буфет был им снова тщательно убран, – он щелкнул складным ножом и закурил с собственной спички невероятно толстую, самодельную папиросу, потом вдруг заговорил и сразу завладел всеобщим вниманием.

Говорил он громко, внушительно и смело, так что никто не думал ему возражать или противоречить, а, главное, он ввел в беседу живой общезанимательный любовный элемент, к которому политика и цензура нравов примешивалась только слегка, левою стороною, не докучая и не портя живых приключений мимо протекшей жизни.